Интервью с ректором РХТУ имени Менделеева Александром Мажугой

— Александр Георгиевич, каким Российский химико-технологический университет пришел к вековому юбилею? 

— В университете 9 000 студентов, почти 800 из них — иностранцы, ребята из стран СНГ, Мьянмы, Ирака, Индии, Китая, США, стран Европы и Африки. В РХТУ работает более 2 000 сотрудников, из них 760 преподавателей на двух площадках в Москве — на исторической, у станции метро «Менделеевская», которая и названа в честь университета, и в Северном Тушино, где находится современный учебно-лабораторный комплекс. Есть два филиала: в городе Новомосковске Тульской области, где сконцентрировано много химических предприятий, а в прошлом году мы открыли международный филиал в Узбекистане, в Ташкенте, и в этом году там состоялся первый набор абитуриентов — 200 человек. 

К 2024 году на площадке в Тушино мы планируем открыть Долину Менделеева. Это проект, который реализуется в рамках создания инновационных научно-технологических центров. Наша долина — третья после Долины МГУ и Долины «Сириуса». Долина Менделеева — логичное продолжение нашей инфраструктуры. Здесь под одной крышей будет объединено научное сообщество и индустрия. В прошлом году председатель правительства РФ подписал постановление «О создании инновационного научно-технологического центра “Долина Менделеева”», сейчас стадия проектирования, в 2022 году планируем начать стройку и в 2024-м, надеемся, состоится открытие. 

В РХТУ имени Менделеева самый большой набор химиков-технологов в нашей стране по направлениям, связанным с радиохимией и высокоэнергетическими соединениями (пороха, твердое ракетное топливо, взрывчатые вещества), мы готовим 64 процента кадров для страны. С каждым годом растет число стратегических партнеров. Среди них госкорпорация «Росатом», ПАО «Сибур Холдинг», АО «Фармасинтез», ООО ОХК «Щекиноазот», АО «МХК “Еврохим”» и другие.

— Какие события в истории вуза стали поворотными?

— Развитие шло волнообразно. Очень мощный толчок Менделеевскому университету придало участие в советском Атомном проекте — в этом году как раз отмечается 75-летие атомной промышленности, университет в создании атомного щита страны сыграл большую роль. О чем-то уже можно говорить, о чем-то еще нет. Что касается технологии выделения урана, циркония, гафния — это заслуга Менделеевского университета. Технология производства тяжелой воды тоже была создана здесь. В послевоенные годы в структуре вуза был открыт новый инженерный физико-химический факультет, там готовили специалистов для атомной промышленности. На Базе-10 в Челябинской области, сейчас известной как комбинат «Маяк», вырабатывался первый отечественный плутоний. Первыми сотрудниками Базы-10 стали выпускники Менделеевского университета. Сейчас мы развиваем радиохимию, радиоэкологию, создаем радиофармпрепараты. ГК «Росатом» — наш стратегический партнер. 

Химическая отрасль в СССР развивалась очень активно. Уже тогда мы были среди ведущих экспортеров химической продукции. Много технологий было разработано РХТУ — это технологии производства неорганических кислот, технологии производства мономеров и полимеров и много других технологий, отвечающих вызовам того времени.

— В 1980-е годы название вуза гремело в стране в связи с блестящими выступлениями команды МХТИ в КВН. Не планируете возродить этот проект?

— Да, это были звезды. Например, капитан команды КВН, выпускник факультета промышленной экологии, телеведущий, сценарист, бард Михаил Марфин. Он поддерживает связь с университетом, приходит к нам на мероприятия. Дал предварительное согласие тренировать нашу новую команду КВН, очень активную и амбициозную. Был момент, когда команды КВН в вузе не было, но он позади. 

— Хотите вернуть команду вуза в высшую лигу?

— Конечно! Очень надеюсь, что Михаил Марфин нам поможет. 

— А как другие? Насколько тесны связи вуза с сообществом выпускников?

— Мы создаем ассоциацию выпускников. У нас есть база выпускников, и мы формируем внутри вуза такую структуру, которая развернула бы взаимодействие с выпускниками на системной основе, потому что понимаем, что роль выпускника в жизни университета очень важна.

— Ощущаете ли вы разрыв между школой и университетом? Как этот разрыв — если он есть — минимизировать?

— Интерес школьников к естественно-научным дисциплинам растет, химию в школе начинают изучать с восьмого класса, и это, к сожалению, только один урок в неделю, а программа выделяет мало времени для проведения лабораторных работ. Химия — наука экспериментальная, и без работы с веществом, без работы в лаборатории ее очень трудно понять и полюбить. Наш университет активно участвует в школьном образовании. 

На нашей московской площадке мы реализуем проекты департамента образования и науки Москвы — Университетские субботы. Наши профессора читают лекции и проводят мастер-классы по химии и химической технологии. Другой формат — инженерные классы: у нас есть ряд школ-партнеров, где мы курируем обучение химии. Наш большой проект в этом направлении — детский технопарк «Менделеев-центр». Это специально созданная инфраструктура внутри университета, которая помогает школьникам познавать азы химии. В составе технопарка четыре лаборатории: «Менделеев. Технологии», «Менделеев. Материалы», «Наноматериалы и Фотоника», «Химия. Старт» (здесь самые маленькие ребята могут провести свои первые химические эксперименты), а также научный лекторий и интерактивная зона.

Сейчас детский технопарк работает в дистанционном режиме. Лабораторные работы сложно провести дистанционно, и мы разработали виртуальные практикумы, но это не в полной мере может заменить живое общение и непосредственную работу с веществом. 

В 11 регионах нашей страны совместно с ГК «Росатом», ПАО «Сибур Холдинг» и АО «Фармасинтез» мы запустили проект «Менделеевские классы». Профильные классы открываются в небольших городках, там, где находятся химические производства.

Первый Менделеевский класс мы открыли в Камбарке, в Республике Удмуртия. Затем к проекту присоединились Кировская, Саратовская, Курганская и Омская области, Приморский край, Хабаровский край, Иркутская и Тюменская области, Чеченская Республика и Ямало-ненецкий АО.

Чтобы выпускники Менделеевских классов имели возможность и дальше глубоко изучать химию, университет активно сотрудничает с вузами-партнерами в регионах. Химические технологии преподают в 96 вузах страны, но хорошая материально-техническая база есть не у всех. Поэтому с вузами-партнерами в регионах мы начинаем реализовывать сетевые образовательные программы. Все модули, связанные с химической технологией, проходят у нас. Такую программу мы запустили уже с двумя университетами — с Тюменским государственным университетом и с Дальневосточным федеральным университетом. В будущем везде, где есть Менделеевские классы, мы такую программу сделаем. 

По окончании учебы ребята смогут пойти на предприятия-партнеры и остаться в регионе, что очень важно. За что часто критикуют московские вузы? Ребята приезжают сюда, учатся в Москве и остаются в Москве, а поднимать промышленность в регионы не едут. А сетевые образовательные программы дают хорошее качество образования, но при этом способствуют тому, чтобы выпускник остался в регионе. 

— Получается система непрерывного образования с трудоустройством.

— Именно так. Есть еще один очень важный момент: одно рабочее место на химическом заводе дает восемь рабочих мест в смежных отраслях, химия — это одна из сквозных отраслей, которая снабжает другие. Поэтому, когда мы развиваем химию в регионе, это сразу затрагивает ряд смежных отраслей. 

— А какова ваша собственная история? Как случилось, что вы полюбили химию? 

— Все очень просто. У меня мама биохимик. В советское время была такая практика: детей брали на работу во время каникул. И я с детства бывал в химической лаборатории, наблюдал. Дома было много книг по химии, у меня под рукой была в основном не художественная литература, а научная. 

— Если говорить о классификации университетов, как вы считаете, существуют ли сегодня, например, классические и отраслевые вузы в чистом виде или все чаще мы видим гибриды в разных пропорциях? 

— Задача классических университетов — научить студентов учиться и дальше по жизни получать знания. Цель отраслевого университета — подготовить специалиста под конкретную отрасль. Но в нашем случае отрасль настолько динамично развивается, что если мы сегодня начинаем учить бакалавров, а закончат они в 2025 году, то мы на этот горизонт понимаем, что нужно делать, а что будет в отрасли через двадцать лет, сейчас сказать сложно. Важны три типа компетенций и навыков: Hardskills — в нашем случае это базовые инженерные компетенции, понимание о химико-технологическом процессе, оборудовании, а также проектировании и создании новых технологий и производств; Digitalskills: CAD, CAM, все, что связано с моделированием новых материалов, и Softskills — умение анализировать информацию, прогнозировать, представить информацию, строить коммуникацию, работать в команде. Мы этому уделяем очень большое внимание. Причем это запрос работодателя. У одного из наших давних партнеров — компании «Сибур» — на первое место выходят именно эти компетенции: к базовому инженерному образованию добавляются навыки Softskills, которые позволяют дальше развиваться. 

У нас также развиваются направления, похожие на работу корпоративных университетов. По заказу крупных корпораций — «Росатома», «Сибур Холдинга» и «Фармасинтеза» — мы создаем бакалаврские и магистерские программы конкретно под них, чтобы не было ситуации, когда пришел выпускник на завод, а ему говорят: «Забудь все, чему тебя учили в вузе, мы тебя будем заново учить». 

— Как ещё вы взаимодействуете с работодателями?

— Общие базовые химико-технологические программы подготовки мы верифицируем бизнесом. Для этого проводим опрос работодателей. Вот сейчас заканчиваем очередную итерацию — опросили 700 химических компаний, чтобы узнать, какие компетенции им необходимы. Основываясь на этом, мы формируем образовательную программу. Это не просто, если учесть, что у нас сейчас шесть бакалаврских программ только по химтехнологиям, а в магистратуре 60 профилей. И каждую программу надо каждый год актуализировать, оптимизировать, преподавателей надо мотивировать на то, чтобы они учились. 

— Преподавателей-практиков привлекаете? 

— Не говоря о корпоративных программах, где обязательно участвуют представители бизнеса и корпораций, на кафедры привлекаем преподавателей, которые параллельно работают в индустрии. Плюс ко всему сами преподаватели посещают производственные предприятия, потому что химическое производство развивается так быстро, что преподавателям тоже необходимо актуализировать свои знания, нужно видеть работу производства вживую: какое оборудование, какие процессы, какие специалисты нужны. Недавно делегация РХТУ посетила производственные цеха одного из заводов АО «МХК “ЕвроХим”» — крупнейшего производителя минеральных удобрений. Будем продолжать эту практику. 

И, само собой, у нас нет формального отношения к практике студентов. Никаких обзорных экскурсий, каждый студент должен поработать на предприятии во время практики.

— Насколько удается индивидуализировать образовательные траектории?

— Это направление активно развиваем. В этом году запустили обучение студентов начиная с первого курса, по индивидуальным образовательным траекториям для нефтегазополимерного факультета. Когда студенты приходят в университет, они еще не знают, какой раздел химической технологии им более близок и привлекателен — технология неорганических веществ, основной органический синтез, биотехнология и так далее. На нефтегазополимерном факультете есть направления, связанные с красителями, основным органическим синтезом, синтезом полимеров, переработкой полимеров. Индивидуальная образовательная траектория позволяет студенту осознанно сделать выбор. Наставники подсказывают. Причем можно выбирать курсы с любых факультетов. 

Появилась также возможность изучать дисциплины на стыке. Например, на стыке химии полимеров и медицинской химии — создание биомедицинских изделий, на стыке химической технологии и IT — создание цифровых двойников. Сейчас все наиболее актуальное междисциплинарно, все это находится на стыке различных дисциплин. 

Но у студента с индивидуальной траекторией обучения должна быть сильная мотивация, он должен обладать высоким уровнем самоорганизации, уметь правильно планировать свое время, иначе ожидаемый эффект не будет достигнут. 

— Как на образовательный процесс повлияла пандемия? Довольно трудно представить себе дистант, если речь идет об обучении химиков.

— Как только началась пандемия и мы перешли на дистанционку, наши преподаватели начали читать курсы по общим химико-технологическим дисциплинам открыто, на всю страну, бесплатно. Было расписание, любой мог подключиться. Во время трансляции подключалось более 300 человек, но в просмотрах потом были тысячи. Конечно, работа онлайн — это вынужденная мера, но мы многому научились за это время. Такого количества онлайн-курсов, наверное, не было бы никогда, если бы мы не оказались в столь сложных условиях. 

С переходом на дистанционку появился новый формат — консультации. У преподавателей есть часы, когда к ним можно записаться и поговорить на определенные темы. Вот вам еще один элемент индивидуализированного подхода. 
Мы сделали виртуальный практикум по общей и неорганической химии, по аналитической химии. Но все же это лишь хорошее дополнение к живому практикуму. Пока уровень техники не достиг возможности передавать тактильные ощущения, которые вы испытываете в лаборатории. Но все наши студенты получат возможность дополнительно пройти практикумы очно в весеннем семестре.

— К слову о пандемии, антиковидные разработки у вас есть?

— Да. Вместе с коллегами из Института нефтехимического синтеза РАН мы разрабатываем сменный мембранный модуль для аппаратов ЭКМО, предназначенных для насыщения крови больных кислородом. Сами устройства сейчас производят Бразилия, Италия и Япония. Наша полимерная мембрана будет селективно пропускать кислород и не пропускать углекислый газ. Это проект в области импортозамещения, наша инициативная разработка. Пандемия COVID-19 показала, что важно иметь собственные технологии по производству жизненно важных материалов.

Вместе с «Уралхимом» мы занимаемся разработкой технологии получения четвертичных-аммонийных солей. Это действующее вещество для большинства дезинфицирующих средств, а они сейчас нужны в больших количествах. У нас также завершена разработка технологии производства АФС фавипиравира. Вместе с Минпромторгом начинаем прорабатывать вопрос создания технологии производства химических компонентов вакцин. 

Видите, мы, с одной стороны, готовим кадры, а с другой стороны, разрабатываем технологии, и это нельзя делать по отдельности. В нашей стране сложилась несколько нестандартная конфигурация: у предприятий и химических бизнес-корпораций часто нет своих R&D-центров. Отраслевые институты, которые в советское время занимались переносом результатов исследований на производство, исчезли. Из примерно 40 отраслевых НИИ осталось что-то около пяти, и сейчас их функцию подхватили отраслевые университеты, наш университет в том числе. Университеты стали центрами, которые объединяют государство и бизнес. Мы активно сотрудничаем с Министерством промышленности и торговли, с профильным химическим департаментом, являясь для него экспертной площадкой, и формируем видение и развитие химтехнологии в России. 

С исчезновением отраслевых НИИ бизнес ударился в поиск технологий за границей — в Европе, в Китае. Но это мало того, что плохо с точки зрения национальной безопасности, так еще и пандемия показала, насколько нестабильно такая связка работает: если что-то случилось, сломался какой-то агрегат, вы ждете, когда к вам приедет представитель разработчика технологии, которая у вас стоит, а границы закрыты, и сколько вам придется ждать — неизвестно. 

— Как сегодня вы видите миссию вуза?

— Наша миссия — это развитие человеческого капитала, генерация и трансфер научных знаний и технологий на основе кооперации с индустрией для осуществления прорыва и обеспечения технологического превосходства Российской Федерации.

Есть две задачи сегодняшнего дня. Прежде всего это цифровизация. Мы активно заняты цифровизацией химпрома в части создания цифровых двойников предприятий, анализа больших данных, обработки данных, получаемых с предприятия для оптимизации химико-технологических процессов. Другое направление — химическая технология особо чистых веществ, то, на чем строится вся микроэлектроника. Сейчас у государства сформировался ясный запрос на создание отечественно микроэлектронной промышленности, и у нас есть ответ. Хочу заметить, что и кадры в этой области мы тоже готовим. 

Если смотреть шире, то университет в ближайшие десять лет должен укрепиться и стать центром превосходства в России в области химических технологий, чтобы на любом предприятии, которое работает в этой сфере, понимали, что если им нужна новая технология, новая разработка, то им надо обращаться в Российских химико-технологический университет имени Менделеева.