УрФУ: ректоры-женщины составляют менее 1/5 от числа всех руководителей вузов
Социолог университета рассказала, есть ли в науке «стеклянный потолок»
11 февраля ежегодно отмечается Международный день женщин и девочек в науке. Идея праздника — напомнить об обеспечении полного и равного доступа к науке для женщин, сообщают в пресс-службе Уральского федерального университета.
Есть ли гендерное равенство в российской науке, сколько женщин-преподавателей в стране и какой процент из них занимают руководящие должности, рассказала старший научный сотрудник лаборатории сравнительных исследований толерантности и признания УрФУ Анастасия Швецова.
«По данным Росстата, в российских вузах работают более 126 тыс. женщин-преподавателей, что составляет примерно 59 % от общей численности профессорско-преподавательского состава. Среди выпускников вузов и аспирантов тоже преобладают женщины, но на уровне докторов наук значительно больше мужчин. В Президиуме Российской академии наук всего 4 % женщин, президент и все вице-президенты в актуальном составе — мужчины. Такая же тенденция в административном плане: ректоры-женщины составляют менее 1/5 от числа всех руководителей вузов», — рассказала Анастасия Швецова.
Исследователь полагает, что одна из причин невысокой представленности женщин на руководящих научных постах — «стеклянный потолок». Этот термин используется с начала 1980-х годов для описания невидимого и формально никак не обозначенного барьера («потолка» в карьере), который ограничивает продвижение женщин по служебной лестнице по причинам, не связанным с их профессиональными качествами. Возникает профессиональная асимметрия — на нижних уровнях больше женщин, но с каждой новой «ступенькой» пропорция меняется и на «вершине» их практически не остается.
«Существование “стеклянного потолка” в науке ученые объясняют действием нескольких факторов, наиболее значимыми из которых являются социальные установки и влияние “штрафа за материнство”. Социальные установки относительно нормативных ролей мужчин и женщин представляют собой практическое проявление глубинных культурных кодов, восходящих к тем временам, когда мужчина был единственным добытчиком в семье, а женщина несла всю полноту ответственности за быт и семью, не обладая юридической и экономической самостоятельностью, а соответственно, не претендуя на социальные и профессиональные позиции», — добавила Анастасия Швецова.
«Штраф за материнство» понимается как более уязвимое положение женщин с детьми на рынке труда по сравнению с другими категориями. Он может проявляться через снижение доступа к занятости (в целом или к рабочим местам определенного уровня), ухудшение условий продвижения по карьерной лестнице или через снижение заработной платы, добавляет исследователь.
«Наука — это отрасль, где ключевая задача и цель — производство новых знаний. Ее отличие от других отраслей в том, что ты не можешь уйти с работы вечером и перестать быть ученой. Это работа, где ты постоянно включена, ты все время думаешь над решением своей проблемы. Поэтому “штраф за материнство” здесь проявляется четко: либо ты занимаешься воспитанием детей, но теряешь профессиональный вес, либо, ценой невероятных усилий, а часто и попросту за счет сна, балансируешь между воспитанием и работой», — сказала Анастасия Швецова.
Как показало исследование социологов УрФУ, в науке женщины часто отказываются от возможности использовать весь положенный срок декретного отпуска, поскольку понимают, что длительный перерыв негативно отразится на их профессиональных возможностях. При этом, основываясь на полученных данных, можно сказать, что мамы — одни из самых замотивированных и ответственных работников, добавила Анастасия Швецова.
Социолог также напомнила про «эффект Матильды» — систематическое отрицание вклада женщин в науку, умаление значимости их работы и приписывание трудов женщин коллегам мужского пола. Этот эффект назван в честь Матильды Гейдж, которая описала механику того, как женские открытия оказывались запатентованы мужчинами.