«Моя семья опоздала на теплоход, который был потоплен фашистами»

В этом году отмечается 80-летие Великой Победы — даты, которая навсегда останется символом мужества, единства и исторической памяти. Память о Победе — это гимн жизни, преодолевшей смерть, и завет хранить хрупкий мир.

В честь этого события редакция сайта решила подготовить специальные выпуски проекта «Вопрос ректору», приуроченные ко Дню Победы. Первый выпуск был посвящен тому, как вузы отметят этот праздник, какие есть там акции, лекции, митинги и другие мероприятия. 

Великая Отечественная война коснулась семьи каждого. Во втором спецвыпуске редакция сайта РСР узнала у руководителей вузов, какие семейные истории о защитниках Родины они хранят.

Исполняющий обязанности ректора Крымского федерального университета им. В. И. Вернадского Владимир Курьянов:

— Именно в моей семье, в которой я вырос, прямых участников боевых действий не было. Один мой дедушка – Георгий Павлович Капустин – воевать не мог, поскольку у него было 20 процентов слуха на одном ухе. Он работал в Крыму, и, к счастью, он с моей бабушкой и будущей мамой не успели на последний теплоход, который уходил из Ялты на Северный Кавказ. Это был известный теплоход «Армения», который был потоплен фашистами. Они остались живы, но провели три очень тяжёлых года в оккупации здесь, в Симферополе. Деда дважды «ставили к стенке» за помощь подпольщикам, но благодаря тому, что моя бабушка хорошо знала немецкий язык, она смогла объяснить офицерам, среди которых были и выходцы из России, что дед не участвовал ни в подпольном, ни в партизанском движениях, хотя на самом деле (а это подтверждённый факт) он неоднократно помогал подпольщикам развешивать и разносить листовки. Поэтому скажу, что, как и большинство советских людей, семья моей мамы принимала пассивное участие в сопротивлении оккупантам в период оккупации Крыма и Симферополя в годы Великой Отечественной войны. 

Второй мой дед был журналистом, и он выполнял задание партии. Он был участником войны – уезжал на фронт и работал по заданию редакции там, где это было необходимо. Он мало рассказывал об этом, но говорил, что работа была непростой, сопряжённой с высоким риском. Он имел статус участника войны, но не участника боевых действий.

Если говорить о семье моей мамы, то у моего деда, о котором я говорил, было много братьев и сестёр, и младший брат, которого в семье называли дядей Жорой, он был очень общительным и весёлым, и он непосредственно воевал на фронтах Великой Отечественной войны. Он погиб. К великому сожалению, не сохранилось похоронки, которую прислали в семью, но это понятно, ведь она могла просто потеряться. И те попытки, которые я предпринимал, чтобы найти информацию о нём, позволяют сделать вывод о том, что он погиб при освобождении Северного Крыма, а где похоронен – неизвестно. 

В семье моей жены воевал её дед по маминой линии – Василий Иванович Кагадий. Он награждён орденом «Красной Звезды», орденом «Отечественной войны II степени». Он воевал под Сталинградом, оборонял Сталинград, участвовал в Сталинградской битве. Там он был тяжело ранен и чудом спасён обычной жительницей Сталинградской области. Потом он попал в госпиталь, вернулся в небольшой отпуск домой, а затем – снова на фронт, где был ранен и комиссован по инвалидности. Он прожил 80 с небольшим лет. Он никогда не рассказывал о войне, говорил, что было очень страшно и очень тяжело, потому что враг был жесток и силен, и в войне, с его слов, не было ничего, скажем так, красивого. Да, мы знаем о подвигах, и он говорил о подвигах сослуживцев. Но кровь и тяжелейший солдатский труд – вот то, о чём он иногда рассказывал. Он говорил, что это очень тяжёлая и страшная работа, которую они выполняли как граждане и комсомольцы, потому что понимали, что Родину нужно защищать, а потом и освобождать от нацистов всех мастей и всех национальностей, коих было немало. 

Что касается акции «Бессмертный полк», то, безусловно, до COVID-19 и до начала специальной военной операции мы постоянно участвовали в шествиях, но, к сожалению, только с одним портретом – деда моей жены Василия Ивановича Кагадия, потому что портрета или даже фотографии Георгия Павловича Капустина нет. Мы прекрасно понимаем, что в оккупации многие вещи прятались, а многие даже уничтожались, поэтому фотографии моего дедушки, который пережил оккупацию, не сохранились, разве что только детские, а их на шествии полка не понесёшь. Поэтому мы несём имена наших дедов в своем сердце. Выходя на шествие «Бессмертного полка», мы помним о них. И мы идём туда, потому что это дань памяти тем людям, которые своей кровью и жизнью пожертвовали ради нашей свободы, свободы страны, независимости страны, ради будущего, в котором мы живём много лет. 

Этот комментарий — часть проекта «Вопрос ректору», в рамках которого редакция сайта РСР дает возможность ректорам российских вузов высказаться на этой площадке на актуальные темы. Прочитать ответы других ректоров на этот вопрос можно здесь.